Каждый из нас уверен более чем в том, что он знает все, а если не все, то достаточно, что бы разбираться во многих областях человеческой жизни: от бизнеса до микробиологии и полетов на Луну. И чем больше размер кошелька, чем успешнее бизнес или чем громче название диплома, тем крепче уверенность в своей правоте.
А если ещё есть какой-то о пыт....
И это во многом правильно для выживания в человеческом социуме без оглядки на какие либо понятия вне социума. Но это прекрасно работает только в эгоцентричном мировоззрении, где вокруг человека крутится чуть ли не вся Вселенная. Увы, когда игра в бога затягивается - Вселенная затягивает человеку гайки. Если же говорить не аллегорично, то не Природа человека наказывает за игнорирование её законов, а человек в своей упертом желании быть богом уподобляется ребенку, сующему пальцы в велосипедное колесо.
В нашем социуме стоит на первом месте не качество информации и знаний, а сила воздействия и влияния. Коротко говоря, ты прав не потому что прав, а потому что смог доказать, что прав, и не важно каким образом, даже если после твой правоты Земля сойдет с орбиты или человечество прекратит свое существование.
Звучит аморально, но это сказано без цинизма. Это кредо большинства политиков, управленцев и даже гуманитариев.
Однако, человек не может знать все на свете. Это не просто общая фраза, это аксиома, потому что человеческий мозг не рассчитан от природы на запоминание большого объема несвязанных данных. Редкие случаи удивительной эрудированности и поражающей мощи умственных вычислений не являются нормальным для человеческой природы.
Мы, люди, не можем знать все, но в то же время, мы способны чувствовать события, процессы и явления, которые не способна предвидеть ни одна машина, даже с самой замечательной программой.
Общество Альтернативного Настоящего, описанного в BPM, не является беспочвенной выдумкой, полетом оторванного от реальности разума и предлагаемый публицистический материал подтверждает возможность создания кибернетизированных структур управления экономикой и социальными отношениями уже сегодня, потому что такое было возможно ещё вчера.
Важно напомнить о странных, на первый взгляд, поворотах судьбы. Презренное, забытое, высмеянное, оклеветанное, уничтоженное морально и физически вдруг появляется в социуме людей через 10-20 лет, как товар, услуга или структура, только уже под маркой какой-либо корпорации... Так происходит не потому, что по-настоящему полезное открытие или изобретение все равно находит путь к жизни, а потому что уничтожается, стирается, расстреливается или сжигается новация или открытие по причине отбирания пальмы первенства.
В свете экономического кризиса с каждым днем становится все острее вопрос об эффективной экономике. А именно о научно обоснованной экономике. Ведь не секрет, что существующая сегодня экономическая модель, называемая рыночной экономикой, построена на основе несогласованного и неконтролируемого производства и обмена. Во всемирном масштабе такой способ производства приводит к тяжелым последствиям, несущим угрозу как отдельному человеку, так и всему человечеству. При этом никакой, даже самый лучший менеджмент не способен уберечь экономику от периодических кризисов, которые с каждым разом становятся все тяжелей. Нужно сказать, что в истории уже были неоднократные попытки решить вопрос преодоления неэффективной рыночной модели, которые заслуживают особого внимания.
РАССТРЕЛЯННАЯ КИБЕРНЕТИКА
Одной из таких попыток был проект общегосударственной автоматизированной системы управления производством (ОГАС), разработанный известным советским кибернетиком В.М. Глушковым (см. статью «Основы экономики будущего»), который неосмотрительно отклонило советское руководство.
Однако, если в обществе назрели объективные условия и потребность в прорыве, то они всегда будут искать реализацию. Своеобразная "ОГАС", хотя и куда более скромная по масштабам, была введена на практике в другом уголке Земли - в Чили, во время правления президента Сальвадора Альенде. Но в отличие от советской, она частично была внедрена и показала хорошие результаты.
Почему именно Чили? История этой страны по-своему уникальна и в то же время характерна для Латинской Америки. Получив политическую независимость в 1818 году, страна продолжала быть экономически зависимой сначала от Испании и Англии, потом - от США. Имея богатые месторождения полезных ископаемых и благоприятный климат, Чили долгое время оставалась отсталой страной. Как и все страны на континенте, она поставляла сырье для метрополий, которые не были заинтересованы в экономическом развитии региона. Уже в середине XIX века сформировался привилегированный класс местной буржуазии и аристократии, с помощью которого осуществлялся вывоз ресурсов. Политическая власть всегда обеспечивала интересы этого класса, обеспечивая тем самым интересы США. Метрополия, в свою очередь, плотно контролировала все политические и экономические процессы в латиноамериканских государствах, при необходимости вмешиваясь в их внутренние дела.
В середине ХХ века принцип оставался таким же, изменились лишь масштабы и способ грабежа. Теперь колонизация осуществлялась способом инвестиций в экономику. Внешне это было довольно привлекательно: рост промышленности, производство благ, повышение уровня жизни. Но, вместе с тем, чилийцы теряли намного больше, чем приобретали - вместо того, чтобы все заработанное на своей земле тратить на собственное развитие, большинство приходилось отдавать США. Хорошо жили все те же привилегированные классы (3 от общего населения) и обеспечивающие их интересы некоторые слои пролетариата, которым перепадали крохи с "барского стола". На страже существующего режима всегда стояли и военные. Следует отметить, что вооруженные силы в Латинской Америке традиционно представляли отдельную касту, занимавшую особое положение в обществе. Привычного нам деления на полицию и армию там не было. Функцию обеспечения общественного порядка внутри страны в основном осуществляла армия.
Даже во второй половине ХХ века половина жителей Чили периодически голодала, но система всегда находила, какие изменения нужно пообещать, чтобы все оставалось так, как есть. В конце 60-х иностранные корпорации завладели 25 главных промышленных предприятий, на которых приходилось 60 продукции. Вместе с промышленностью транснациональные корпорации прибрали к рукам и финансовую систему. За десятилетие внешний долг Чили вырос в 5 раз, и ежегодно приходилось отдавать по процентам до 40 годового экспорта.
Как известно, Чили под властью Альенде пришла к экономическому кризису. В какой степени это было результатом политики Альенде, а в какой - результатом саботажа, организованного иностранными интересами, вопрос спорный. Бесспорно лишь то, что и то, и другое имело место. В 1974-1975 году английский писатель Брюс Чатвин поездил по Патагонии, и на Огненной Земле разговаривал с чилийской фермершей, ферму которой в 1973 году экспроприировал рабоче-крестьянский комитет. Члены комитета зарезали и съели всех молочных коров. Правительство купило в Новой Зеландии специального быка-оплодотворителя для этой фермы; бык продержался три дня перед тем, как его тоже зарезали и съели.
Столкнувшись с дефицитом продуктов питания, правительство ввело карточную систему:
Появились длинные очереди:
Продуктовые магазины опустели:
В стране проходили марши пустых кастрюль:
В этих тяжелых условиях президентом стал кандидат от движения Народного единства Сальвадор Альенде. Всем было очевидно, что выход из такой тяжелой ситуации лежал через национализацию и переориентирование экономики на обеспечение потребностей всего чилийского народа. Но осуществлению программы нового правительства сразу же стали мешать олигархические круги при плотной поддержке США. Например, чтобы помешать Альенде вступить в президентскую должность, руководство финансовой системы спровоцировало финансовый кризис, а ЦРУ попыталось с помощью реакционных чилийских военных совершить вооруженный переворот. Однако, несмотря на трудности, Сальвадор Альенде вступил в должность.
Нетрудно представить, с какими сложностями национализировались стратегические предприятия. У реакции оставалось достаточно средств, чтобы влиять на общественное мнение, и она без зазрения совести промывала мозги, распространяя ложь и сея панику. Частично ей это удавалось, особенно что касалось служащих, технических специалистов, военных, управленцев. Под их влиянием был т.н. средний класс, который был задействован в управлении экономикой. Народному единству не хватало преданных специалистов, способных руководить производством. Старые управленцы без энтузиазма восприняли перемены, скрыто, а иногда и открыто, саботируя работу. Нужна была новая экономика, способная быть действенной в таких нестабильных условиях. Сама по себе национализация крупных предприятий была недостаточна, чтобы переломить ситуацию.
В таких сложных условиях родилась идея попытаться полностью перестроить систему управления экономикой - поставить ее на научную основу. По рекомендации одного из крупных деятелей Народного единства Фернандо Флореса чилийское правительство обратилось за помощью к известному английскому кибернетику Стаффорду Биру.
Именитый ученый без раздумий согласился, забросив все свои первоочередные дела. Еще бы, ведь ни одно, даже самое богатое, государство не предложило реализовать его идеи на практике. Как говорил Бир, капиталистические страны никогда не признавали кибернетику как инструмент управления, она им была не нужна.
В то время, Стаффорд Бир был одним из самых востребованных консультантов у бизнес- и политической элиты Великобритании. Его теория о том, что общественные системы и институты повторяют природные оказалась крайне успешной. Стаффорд Бир сочувствовал левой Чилийской власти и давно хотел опробовать проект создания кибернетической сети, способной связать все институты общества и экономики. Безусловно, небольшое и полное энтузиазм государство Чили было подходящей площадкой.
Когда Стаффорд Бир прибыл в Сантьяго, чилийцы были шокированы. «Это был огромный и необычайно умный человек, - вспоминал Рауль Эспехо. - Во всей его внешности, в каждом движении проскальзывала глубокая продуманность». Стаффорд запросил 500 долларов в качестве ежедневной оплаты своей работы. Хотя эта сумма и была меньшей, чем обычно, но оставалась весьма весомой для правительства, находящегося под экономическим давлением США. Республика Чили, несмотря на постоянные поставки шоколада, вина и сигар, подвергалась жестким санкциям Вашингтона и испытывала валютный голод
Ученый исходил из того, что экономика - это сложная, постоянно изменяющаяся система, и ситуация изменяется ежеминутно. Обычные методы управления экономикой этого не учитывают. Рыночная экономика не позволяет этого делать, ни один владелец предприятия не выдаст всей информации. Эффективное управление в масштабах страны может основываться только на прозрачной экономике. В Чили к 1972 году была национализирована большая часть промышленных предприятий, поэтому их можно было объединить в одну систему.
Сразу по приезду Бира в Сантьяго была создана рабочая группа, которая подготовила план проекта. Основной трудностью было построить модель, работающую в режиме реального времени. Правительственные организации всегда затягивали любое дело. Бир рассчитал, что в развитых капиталистических государствах экономическая информация проходит все бюрократические инстанции в среднем за 9 месяцев. Только с таким запозданием можно воссоздать общую картину. А нужно было создать такую систему, которая показывала результат действий в реальном времени. Только таким образом можно принимать решения "в фазе с экономической реальностью". Группа разработала проект, состоящий из 4 основных частей, который получил название "Киберсин". Он детально описан в книге Стаффорда Бира "Мозг фирмы".
"Кибернет" (Cybernet). Это - национальная сеть промышленной связи с центром в Сантьяго. Страна из-за отсталости не располагала мощными компьютерами. Их всего имелись два: машина 360/50 фирмы IBM и машина 3500 фирмы Burroughs. "Кибернет" наладили с помощью телексной сети, которая уже действовала в стране. Также была реквизированы средства связи военных, работавшие в сантиметровом диапазоне, да и вообще, все, что было хоть немного пригодно. Вычислительный центр находился в столице, куда должна была стекаться вся производственная информация.
"Киберстрайд" (Cyberstrider). Так назывался комплект кибернетических программ, который предназначался для обработки информационных потоков. В основу компьютерных программ легли новейшие методики и алгоритмы, разрабатывался математический аппарат на основе теории вероятностей и матстатистики. Система должна была автоматически обрабатывать информацию, обращаясь к человеку лишь в крайних случаях. С другой стороны, производственная информация обрабатывалась по множеству разных индексов, которые имели разные уровни важности. Это была непростая задача. Поэтому кроме чилийских ученых в проекте были задействованы английские коллеги Стаффорда Бира.
"Чеко" (CHECO). Это сокращенное название от "CHilean ECOnomy" - модель чилийской экономики. Данные для обработки должны с одной стороны быть представлены в удобном для обработки виде, с другой - объективно отражать экономическую ситуацию. Эта математическая модель должна отражать динамику экономики и изменение ее структуры. Реально группе "Чеко" удалось создать экспериментальную модель на макроуровне, которая включала некоторые экономические показатели и подмодели двух отраслей. Их деятельность моделировалась на годы вперед.
Ситуационная комната. Она представляла собой зал с экранами, на которых в виде графиков и схем отображалось состояние экономики Чили. Они формировались на основе информации, поступающей от различных экономических объектов. Отсюда можно было управлять производством всей страны в режиме реального времени, сразу же видеть результат принятых решений и при необходимости вносить поправки.
Как не странно, но большой проблемой построения компьютерной системы в Чили было отсутствие компьютеров. Да, ЭВМ в 1960 годы уже перестали быть подобием волшебной лампы и прочно вошли в жизнь. Но это было верно только для развитых стран. Стоимость IBM System/360, который можно назвать первым массовым компьютером в минимальной конфигурации составляла 133 тыс. $., в достаточно работоспособной – около 1 млн. $, доходя до 5 млн. $. Такая цена вряд ли была приемлема для небогатого государства, тем более, что самые прибыльные отрасли его (добыча меди) находились в руках иностранных компаний. Поэтому для развертывания системы компьютерного управления было найдено всего 2 (прописью: два!) компьютера: тот самый IBM System360 и 3500 фирмы Burroughs. Это серьезное отличие, скажем, от проектируемой в СССР системы ОГАС, в которой количество компьютеров должно было измеряться тысячами.
Не меньшей проблемой было и создание терминалов начального ввода данных. Заказывать специальную разработку было крайне дорого, да и не хватало времени – Альенде словно предчувствовал, что времени ему отведено немного. Решение было принято практически, по ТРИЗу – для изначального ввода была применена существовавшая в стане телексная сеть. Телекс – это тот же телетайп, машина, существовавшая с 1920 годов и использующая код Бодо в качестве протокола обмена. К 1970 годам телетайпная связь широко использовалась в коммерческих целях, подобно тому, как позднее использовались факсимильные аппараты, а теперь – email. Именно эта старинная машина буквально «спасла» проект, позволив достаточно быстро создать сеть обмена данными по всей стране. Так что данная сеть, названная «Кибернет», будучи, по сути, аналогом современного интернета, не содержала компьютеров вообще!
Но еще большим достижением, чем развертывание уникальной компьютерной системы в стране, в которой не было компьютеров, было создание уникальной рабочей группой, занимающейся ее разработкой. И дело даже не в том, что с компьютерщиками в Чили дело обстояло чуть ли не хуже, чем с компьютерами. Дело в том, что группа разработчиков должна была состоять не только из «технарей», но и из гуманитариев. Задача, стоящая перед Биром не исчерпывалась чисто техническими проблемами, более того, как раз они были наименее серьезными (даже с поправкой на описанную выше ситуацию с техников). Гораздо большие трудности были как раз с «гуманитарной» составляющей системы.
И Бир и Альенде со своими сторонниками исходили, прежде всего, из того, что строящаяся система управления должна быть свободна от пороков традиционной бюрократической структуры, особенно от таких, как отсутствие или слабость системы обратных связей. Именно это превращает «классическое» государственное регулирование в негибкую и нединамичную структуру, пригодную еще к существованию в достаточно богатой и большой стране, способной «демпфировать» быстро идущие перемены, но непригодное для страны маленькой и небогатой. Впрочем, те же проблемы и у системы государственного управления в целом, что и приводит в странах «Третьего мира» к практически непрерывной цепи кризисов и переворотов. Именно для решения этой проблемы Биром был предложен метод «алгедонического регулирования».
«Алгедонический метод» (от греч. αλγος — боль и греч. ηδος — наслаждение) – метод, согласно которому каждое действие власти должно оцениваться гражданами по принципу – улучшение или ухудшение жизни. В отличие от большинства социальных опросов, результаты которых уже изначально предполагают наличие определенных ответов, данный метод позволяет получить объективную и, главное, непрерывную картину реакции граждан на эти действия. Разумеется, речь идет о сугубо субъективном восприятии, но и этого становится достаточно, чтобы получить постоянно работающую обратную связь. В результате драгоценное время будет выиграно, и правительство получит возможность отменить опасное решение до того, как оно сможет «раскачать» систему достаточно, чтобы смочь сработать «традиционные механизмы регуляции» в виде кризисов.
Необходимость в этом определялась еще и «особенностью работы» традиционной буржуазной демократии в Латинской Америке и прочих малоразвитых странах. Дело в том, что в отличие от развитых богатых стран, где существует хорошо развитый средний класс, имеющий достаточно политической силы для выражения своих интересов – то самое «общество двух третей», в этих странах ситуация абсолютно другая. Общество в них глубоко поляризовано, что характеризуется большой разницей между бедностью большинства населения и богатством верхушки. Ситуация усугубляется еще и тем, что наибольшие богатства находятся у лиц, связанных с транснациональным капиталом. В результате, традиционные демократические процедуры, с их соревновательным характером приводят, прежде всего, к доминированию интересов богатого меньшинства, способного потратить много средства не рекламу и пропаганду. В свою очередь, из всей элиты наибольшее влияние традиционно имеют те, кто работает на крупные ТНК.
Отсюда и огромная опасность превращения национальной политики в антинациональную, когда ведущими оказываются интересы иностранных компаний. В случае алгедонических методов получение информации о том, какую легитимность имеют принимаемые решения идет постоянно, вне системы внешней стимуляции. Разумеется, это не означает, что Альенде был противником традиционной демократической системы. Напротив, он выступал, как самый преданный его сторонник, не допуская никаких ограничений своих политических противников. Страх перед потерей гражданского консенсуса заставлял его вести крайне осторожную и умеренную политику, отвергая предложения наиболее радикальных своих сторонников. Результат этого, впрочем весьма неоднозначный, но речь тут не о нем.
Речь шла о том, чтобы построить не просто систему электронного документооборота, или даже систему управления промышленностью, но создать систему, способную поддерживать состояние общенародного консенсуса, управляя государством в соответствии с общенародными интересами. Согласитесь, эта задача много шире традиционной инженерной.
Таковы оказались задачи, стоящие перед правительством Народного Единства и группой Бира, начиная с 1971 года. Как и было принято в это время, они принялись их успешно решать. В отличие от СССР этого же времени, из-за своего довольно благополучного существования тихо похоронившего идею ОГАС, для Чили вопрос стоял гораздо резче: или система будет создана, или страна окажется в ситуации потери гражданского консенсуса. Поэтому уже к 1972 году началось развертывание системы. Дело осложнялось еще и тем, что иностранные государства, и прежде всего США, недовольные национализацией базовой медедобывающей промышленности выступили с жесточайшим давлением на страну, включая не только отказ в предоставлении кредитов, но и прямую поддержку антиправительственных сил.
Дело осложнялось также и сильным консервативным давлением внутри страны, включая значительное латифундисткое лобби а также армию. Армия в Латинской Америке – вещь особая, отличающаяся от армии в других регионах, основанная на высоком, практически кастовом сознании офицерства и уверенности в своей огромной важности. В этом плане военные расходы – та самая «священная корова», трогать которые не рекомендуется (что и погубило Альенде). Но и помимо армии с латифундистами в стране были реальные силы, которые способны были привести к уничтожению консенсуса и падению правительства. Речь шла о значительном мелкобуржуазном элементе. Дело в том, что Чили, как страна, еще не до конца завершившая модернизацию, имела мелкобуржуазный сектор экономики, достаточный для того, чтобы дестабилизировать обстановку в стране. Именно в условии попытки подобной деставбилизации было совершено первое «боевое крещение» новой системы.
Речь идет о пресловутой забастовке «гремио», предпринятой в октябре 1972 года владельцами грузовиков. Объединенные в некое подобие цеховых гильдий, они в совокупности с владельцами магазинов выступили с протестом против создаваемой Альенде системы распределения товаров для беднейших слоев населения. Подобная ситуация в ситуации, когда они контролировали большинство транспорта и торговли в стране грозила серьезным кризисом. Именно поэтому важным было суметь мобилизовать все имеющиеся у правительства ресурсы и как можно эффективно применить их для блокирования этой проблемы. Реально существовавшая еще в весьма слабо развернутом виде система Киберсин оказалась способна это сделать. Несмотря на то, что работа только начиналась, с ее помощью удалось с помощью оставшихся в распоряжении грузовиков решить проблемы своевременной доставки и распределения товаров. Помимо всего прочего, это продемонстрировало чудовищную неэффективность и избыточность «традиционной рыночной экономики» мелкобуржуазного сектора.
Еще более интересным тут является то, что впоследствии стало ясной возможность предсказания событий подобного рода, основываясь на результатах работы системы, но до произошедших событий подобное было неочевидно. Однако умение работать с фактором, изначально не включенным в систему, следует отнести к несомненным ее плюсам. Это означает возможность динамического масштабирования и возможность охвата данной системой постепенно всего общества. Так и происходило. Созданная изначально, как система управления национализированными предприятиями, система Киберсин постепенно приобретала новые функции. Началось массовое освоение кибернетических методов на предприятиях. В потенциале система могла бы стать основой необычайной эффективности экономики Чили, превратив ее в единую систему, подчиненную выполнению народных нужд. Кроме того, трудно представить, какие возможности дало бы Чили полное внедрение алгедонических методов в государственную систему. Наличие ясной картины настроений масс, независимое от многих противоречивых инстанций дорого стоит.
В определенном коридоре значений система регулировалась автоматически и не требовала вмешательства человека. Если же машина не справлялась - давался сигнал. Если на своем уровне и человек не справлялся с ситуацией - сигнал передавался на высший уровень и т.д. Т.е. в конечном счете решения принимал человек, но "Киберсин" позволял делать управление качественней, надежней и главное - быстрей.
Введение проекта предполагало единое управление всеми включенными в систему предприятиями. При помощи обработки данных эти одельные предприятия можно превращать в единый организм производства. С помощью "Киберсина" можно было бы сразу увидеть, где нужно усилить, где ослабить, откуда перекачать дополнительные ресурсы, кто в них больше всего нуждается и т.п. Экономика могла перестраиваться "на ходу", быть гибкой, максимально удовлетворять потребности исходя из имевшихся ресурсов. А теперь представьте, если та же информация начнет путешествовать по кабинетам начальников, замов, бухгалтеров и т.д. Им компьютеры вряд ли понадобятся (даже сейчас компьютеры в офисах используют не для этих целей).
Введение такой системы уничтожало необходимость в громадной армии бюрократов. Управление страной могло бы стать действительно делом народа, а не элиты. Кроме того, "Киберсин" в принципе не мог действовать в недемократических условиях. Ведь для эффективного управления экономикой нужно знать потребности всех людей. Для этого предполагались т.н. алгедонические приборы. Это были "электронные опросчики" населения, устанавливаемые по месту жительства или работы. Можно было узнать реакцию населения на действия правительства. Например, правительство утром издает указ, днем он уже вводится по всей стране, а вечером уже известна реакция населения. На предприятиях алгедонические приборы предполагались везде, а обобщающий измеритель располагался на входе в завод и в кабинете директора. В конце дня степень удовлетворения отображалась на мониторе в виде функции и поступала в ситуационную комнату.
Киберсин позволял управлять экономикой государства в реальном режиме времени без огромного запаздывания связанного с устаревшим подходом сбора и агрегации исходной информации и медлительностью работы бюрократической машины
Первые плоды
Наиболее пагубным воздействием на экономику Чили стала забастовка владельцев частных грузовиков. Большинство автотранспорта страны находилось в руках частников, которые объединялись в гремио - союзы по принципу средневековых цехов. По своей сути это были мелкие хозяйчики с психологией "моя хата с краю". В самый тяжелый момент для страны они объявили забастовку. Это означало - конец. Дело в том, что Чили - узкая и длинная горная страна, растянувшаяся на 4,3 тыс.км.
Практически все перевозки осуществлялись автотранспортом. Если он остановится - это значит, что завтра на заводы не привезут сырье, в магазины - хлеб; через два дня в городах кончатся продукты, через три - прекратят подавать воду, электричество. Бастовали 80 владельцев грузовиков, для остальных 20, которые продолжали работать, создавались невыносимые условия: им прокалывали шины, угрожали оружием, избивали; портили горные тоннели, нефтепроводы. Никакое правительство не устоит в таких условиях и недели, а забастовка длилась 26 дней. В самый разгар забастовки в ней участвовали более 250 тыс. владельцев грузовиков, мелких лавочников и представителей свободных профессий. Позже американская газета "Нью - Йорк Таймс" признается, что забастовка была организована ЦРУ, и за каждый день простоя частникам платили бешеные деньги.
Правительство Народного единства устояло только благодаря "Киберсину". С помощью этой системы управления удалось оптимизировать работу оставшихся грузовиков так, что забастовка не достигла цели. Второй раз, когда гремио повторили забастовку, транспортная система с помощью "Киберсина" справилась с ситуацией еще лучше.
Эксперимент не удался. Киберсин так и не заработал на полную мощность. Если в СССР системе ОГАС помешало полное непонимание того, зачем же она нужна, то тут важным оказался мятеж консервативных сил, поддержанных США. При пиночетовский переворот написано столько много всего, что нет смысла повторяться в этом. Важно то, что и внутренние и внешние враги Альенде выступали с позиций полного отрицания социального, да и технического прогресса, с четким направлением к возврату «старых добрых времен» классического капитализма. Этот момент можно считать наступлением торжества реакции не только в Чили, но и по всему миру. И пусть казалось, что это только локальная победа, пусть уровень жизни граждан в развитых странах рос, а развитие науки и техники, казалось, идет семимильными шагами, пусть взлетал еще «Шаттл» и строилась на орбите станция «Мир», но это было уже не то. Недаром по приказу Пиночета «ситуационная комната» — символ Киберсина была взорвана. Консервативные силы демонстративно отказывались от идеи регулирования экономики, отдавая ее на откуп иностранным компаниям и собственным капиталистам.
Итог пиночетовского правления для Чили известен. Но для всего мира это означало также и то, что идея кибернетического управления экономикой перестала быть мэйнстримом, равно как и сама идея экономического регулирования. Вместо этого началась «экономическая контрреволюция», обозначенная торжеством «чикагской школы». «Блестящие результаты» деятельности этой школы мы можем наблюдать сейчас (впрочем, смотря для кого. Для миллиардеров эти результаты блестящие, без оговорок). Но возвращение к «классическому капитализму», которое сейчас уже ясно видно приводит к возращению и «классической борьбы» с ним. И нет никаких причин для того, чтобы они не дали тот же результат, что и в «прошлый раз».
А вот тут и становятся актуальными все блестящие взлеты человеческой мысли, произошедшие в «предыдущей итерации». И система Киберсин тут окажется как никогда кстати.
Во-первых, потому, что она была уже реализована «в железе», в многие проблемы начала работы оказались отработаны.
Во-вторых, потому, что она продемонстрировала, что начать создание сложнейших систем можно и не имея достаточного количества ресурсов. Создание компьютерной системы управления в стране, практически не имеющей компьютеров, по своей сложности близко к северокорейской космонавтике, которая в условиях блокады и крайней бедности страны умудряется разрабатывать и успешно запускать ракеты (в отличие от многих много более богатых стран).
И наконец, создание системы Киберсин англичанином Биром и чилийцами показывает возможность международной работы всех людей доброй воли, не стесненными национальными границами национальными предрассудками. Главное, чтобы на первое место не ставились коммерческие цели.
Источники: 1, 2, 3
первоисточник Расстрелянная кибернетика.
Не влезло всё в один пост(
Продолжение тутЪ: ОГАС - легенда о несбывшемся грядущем
